Современное понятие устойчивого развития сводится к очень простой мысли: развитие человеческого общества и окружающая среда между собой неразрывно связаны. Эта мысль в виде мировой идеи была предложена на конференции ООН по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро в 1992 году. Надо заметить, что предложенная идея не нова. Она иллюстрирует работы российских и зарубежных учёных начала прошлого века - В. Вернадского, А. Павлова, Э. Леруа и П. Тейяра де Шардена, которые разработали идею гармоничного развития человека на Земле, введя понятие НООСФЕРЫ, т.е. сферы разума, в которой человек может сохраниться как биологическое и разумное существо только в гармонии с природой. В ином случае он уничтожит среду своего обитания и погибнет сам.
Надо отметить, природоохранные идеи наших великих соотечественников учитывались в политике и законодательстве советской России, особенно в довоенный период. Послевоенные отклонения от разумных решений в общении с природой в виде погибших морей и озёр также хорошо известны. Европа и Америка имели более яркие примеры плачевных последствий бесконтрольного уничтожения среды обитания, поэтому им пришлось в спешном порядке ещё в шестидесятые годы создавать природоохранное законодательство. Поначалу дело шло крайне медленно из-за противодействия монополий, но затем к нему стали примазываться политики, которым нужна не среда обитания, а голоса избирателей. С этого момента началась эпоха спекуляций на благородной идее защиты окружающей среды. И первым наглядным примером такого развития событий стали Венская конвенция и Монреальский протокол. Надо отметить, что Венская конвенция в начальный период (1985-87г.г.) ещё несла в себе черты размышлений и поиска причин природного феномена и совсем не предполагала запретов на производство недоказанных виновников неподтверждённой гипотезы. Поэтому многое учёные в этот короткий период серьёзно надеялись на существенное расширение международных связей по исследованию атмосферы Земли. Однако дело кончилось тривиальными запретами одних фреонов (сравнительно безопасных для человека) другими, но уже взрывоопасными или ядовитыми, и соответствующим обогащением одних монополистов и разорением других. Достоверных научных обоснований влияния фреонов на гибель озона не было ни в период принятия запретов, ни тем более теперь. Остались, помимо опасности для людей, только фантастические по размерам коммерческая выгода монополистов и такие же убытки для пользователей, т.к. цена запрещённых веществ (например, фреона-12) стала в США на два порядка выше себестоимости. В итоге Монреальский протокол только по природоохранной лексике связан с задачами Венской конвенции. Внутреннее содержание чисто коммерческое с добровольно принятыми обязательствами. Некая рулетка с изменяющимися правилами, но в которой нельзя выиграть и выйти из игры. Эту характеристику протоколу дал Ашок Хосла на колоквиуме в честь десятилетия Протокола в Монреале.
Россия, как страна-участница протокола, только на закрытии производства фреонов понесла убытки на уровне 500 млн. долл. в год, получив при этом разовую компенсацию всего 27 млн. долларов. Таков результат международного сотрудничества в деле закрытия озоновой дыры, которая уже четыре года назад сама заштопалась, безо всякой помощи человека, т.к. запреты на производство фреонов вступили в силу лишь в 1996 году, а эмиссия их в атмосферу если и уменьшилась, то совсем не той мере, которая была бы необходима для заметного превышения концентрации озона сегодня в сравнении с домонреальским уровнем. Однако запреты остались, а в Гаагский суд по поводу убытков никто не обратился, т.к. договор добровольный, рулеточный. Теперь стало ясно и без науки, что причина появления озоновой дыры явно не фреоновая. Международное сообщество было просто введено в заблуждение СМИ, «раскрутившими» за приличные деньги гипотезу с непредсказуемыми в ближайшем времени последствиями. Через несколько лет станут известны имена авторов и исполнителей этого жульничества, или по-английски «бизнес-идеи», а пока (по состоянию на 1997 год) только США и Европа понесли убытки в размере 250 млрд. долл. Других последствий и не ожидалось, т.к. экологический подход к решению природоохранных задач, базирующийся на запретах, неизбежно одних разорит, других существенно обогатит. Это аксиома, ставшая первым уроком и для России. Размеры прибыли от запретов «озоноопасных» фреонов можно легко определить по уровню затрат на рекламу таких фирм как «Дюпон де Немур» (США), «Ельф Атокем» (Франция) и «ICI» (Англия). Осталось дождаться раздачи наград героям этой афёры.
Вторым, не менее интересным, международным природоохранным документом является Киотский протокол. Его идея существенно отличается от Монреальского, но в одинаковой мере далека от идеи НООСФЕРЫ, поскольку, как и в Монреальском протоколе базируется на недоказанной гипотезе о влиянии на климат Земли «парниковых газов», и предполагает санкции для тех, кто не действует в рамках очередной гипотезы. Ещё пока не озвучены размеры санкций для «нарушителей», но «мировое общественное мнение» уже готово к очередной акции по запретам на «эмиссию CO2» . Поскольку в Европе и США со времён Декарта российских учёных упоминать не принято, поэтому о работах проф. А.Л. Чижевского о циклическом влиянии Солнца на климат Земли в Киотском протоколе не упоминается. Иначе и цель Протокола была бы иной. Европейцы, не зная работ А. Л. Чижевского, считают, что деятельность человека отражается на климате Земли через выбросы CO2. Эту идею в позапрошлом веке высказал Фурье, а затем в 1861г. повторил Дж. Тиндаль. Сегодня реанимация взглядов Фурье базируется на идее теплового поглощения молекулой CO2 отражённого от Земли излучения Солнца. Далеко не все климатологи поддерживают эту идею, поскольку водяные пары поглощают излучение с одинаковой интенсивностью и их в атмосфере Земли впятеро больше. Эту простую истину в 80-е годы ещё публиковали в зарубежной учебной литературе [1]. Но сегодня водяные пары не считают антропогенными, хотя на ТЭЦ , АЭС и ГЭС их производят в значительных количествах. Но, как и в Монреальском протоколе, научная небрежность не является ограничением для достижения цели. Однако, если отбросить псевдонаучную коммерческую шелуху и рудименты Монреальского протокола в отношении подготовленного запрета на применение безвредных для человека углефторидов и SF6, являющегося инструментом по сохранению сверхприбылей монополистов от навязанных ядовитых и взрывчатых «озонобезопасных» фреонов, то содержательной и принципиальной идеей Киотского протокола является идея уменьшения энергопотребления. На первый взгляд невыполнимая идея для большинства стран, поскольку развитие промышленности неизбежно требует увеличение энергопотребления. До 1973 года каждые 10 лет отмечалось удвоение производства электроэнергии в промышленно развитых странах. После первого энергетического кризиса (1973г) удвоение производства происходило через пятнадцать лет. Но в 70- 80-е годы Европа исчерпала свой ресурс по балансу природных возможностей и промышленных отходов. И единственным выходом из этой предсказанной катастрофы является рецессия, т. е. путь на свёртывание промышленности и перевода её в развивающиеся страны. Здесь то и возникла идея замораживания эмиссии CO2 на уровне 1990 или 1995 года. Важно лишь одно, если рецессия для Европы необходима и неизбежна, то для других стран могут быть иные сценарии. Что мы и наблюдаем сегодня в позиции Индии, Китая, США и других стран. Однако идея штрафных платежей за сверхнормативную эмиссию CO2, а также намечаемая торговля квотами углекислоты приведут к баснословному обогащению спекулянтов, при одновременном росте цен на электроэнергию для пользователей во всём остальном мире. Некий аналог Монреальского протокола. На это указал Дж. Буш в марте 2001 года, выводя США из Киотского протокола.
Если Россия ратифицирует Киотский протокол, то её алюминиевая отрасль станет стабильной финансовой кормушкой для Европы из-за выброса в атмосферу подготовленных к запрету углефторидов (CF4), без которых алюминий не плучается. Но они по версии Киотского протокола живут в атмосфере почти 10000 лет, хотя на саморм деле не больше года, если время жизни рассчитывать по данным IPCC-94, не пользуясь публикациями приложений Киотского протокола. Такие парадоксы настолько дискредитирует природоохранную оболочку коммерческой идеи, что Киотский протокол даже для США оказался «Джек-Потом», т.е. инструментом по добровольному потрошению кошельков стран с развивающейся промышленностью.
Что же в этих обстоятельствах можно сказать об идее устойчивого развития? Прежде всего надо выяснить, что под этим понимается. Сначала рассмотрим оболочку, т.е. рекламируемую форму.
Первичным условием развития является наличие и функционирование сиситемы жизнеобеспечения человека, уровень совершенства которой характеризуется количеством гарантированных параметров, зависящих от уровня развития общества. На ранних стадиях это были тепло и пища, затем чистота тела и одежда, затем мирное сосуществование и образование. В начале прошедшего века в большинстве европейских стран был решён вопрос о безопасном существовании человека в техногенном мире. Существееную роль при этом сыграла медицина в виде санитарного надзора за производством и органы технического надзора. И вот на пороге 21 века, так и не решив в азиатскизх и африканских странах проблемы голода, т.е. самого нижнего уровня жизнеобеспечения, мировое сообщество вдруг стало заботиться о дальней среде обитанимя и о завтрашнем дне. Озоновая и парниковые проблемы из этой категории. Но как ни странно, разрабатывая механизмы защиты от рекламируемых опасностей, человечество вдруг отвергло все достижения медицинской науки и взамен относительно безопасных фреона-12 и его хлорсодержащих аналогов стало использовать откровенно ядовитые и взрывоопасные заменители, которые к тому же ещё и мало изучены. Почему вдруг мировое сообщество так легко согласилось на уменьшение обеспечиваемого количества параметров им же созданной системы жизнеобеспечения? Это мы увидим позже.
Безусловно, ликвидация конституционного приоритета человека и замена его виртуальными приоритетами "сохранения озонового слоя" или "защиты от парниковой опасности", даже на основе якобы добровольно принятых обязательств Стран-участниц протокола, невозможна без цивилизованной формы средневекового мракобесия. Нельзя забывать, что медицинские нормативы по условиям комфортного существования человека надёжно изучены и находятся в области достоверных знаний, а причины парникового эффекта или озоновой опасности были и остаются препарированными гипотезами, и маловероятно , что в ближайшие полвека будут найдены достоверные подтверждения этих гипотез. Значит, игра стоила свеч. Кому-то было выгодно заблуждение. Здесь мы видим, что перспектива выгоды отодвинула мораль у определённых членов рода человеческого и нарушила условия схранения человека в системе жизнеобеспечения, создаваемой им в течении столетий.
В равной мере мораль важна и в идее устойчивого развития. Поскольку речь идёт о глобальном проекте, значит необходимо понятие человека Земли с глобальной, или единой для всей земли моралью и культурой.
Перестройка в России началась с признания международной морали, как отражения общепринятых норм жизни. Кем принятых? Здесь и начинается повторение пройденного Германией в 30-е годы прошлого века. Мы попадаем в логическую ловушку к Гегелю. К его высказыванию 1820 года «Всё разумное действительно, всё действительное разумно», но в современной трансформации: «Все общепринятое разумно, всё разумное общепринято». И поздние оправдания Гегеля по поводу того, что за действительное иногда принимается всякая несуразица, а порою и заблуждения, мало кому известны, Как и теперь забыто предупреждение Альберта Швейцера: « В ночь на 25 июня 1820 года, когда была написана эта фраза, началась наша эпоха, которая привела к мировой войне и однажды закончится гибелью культуры». Но введённое Гегелем понятие тотальности делает своё дело, благодаря невиданному прогрессу средств массовой информации. В итоге международная мораль формируется через СМИ, которые отражают не мировую мораль, а мораль богатых европейских стран и Северной Америки. Вполне понятно, что к мировой морали она имеет отношение как составляющая часть, но далеко не основная, т. к. мораль есть у исламских, буддистских, христианских, иудейских и других стран, для которых финансовый успех не является единственным критерием оценки человеческой личности.
Что же собой представляют в этом случае идея устойчивого развития? Это инструментарий «совместного стремления всех стран к светлому будущему во имя жизни на Земле». Но в рамках морали каждой из стран это разные модели. Для одних стран это проблема ликвидации голода, для других - ликвидация межэтнических конфликтов, для третьих-захват рынков более слабых партнёров и ликвидация остатков их суверенитета.
Принципиально мораль стран-лидеров захват рынков не осуждает. Даже наоборот. Это приветствуется как признак истинного прогресса человечества. Действительно, если оставить один критерий жизни человека на земле - финансовый успех, то спорить не о чем. Но попробуем посмотреть на мир глазами экономистов-практиков, достигших блистательных результатов по созданию богатства и, по меркам сегодняшней западноевропейской морали, обоснованно претендующих на роль гениев. Таковым является, например, Джордж Сорос. Однако он в своём докладе [2] предупреждает о неизбежности финансового краха мирового сообщества сугубо по технической причине - с увеличением объёма богатства оно становится менее управляемым. Количество накопленного капитала неизменно требует нового качества управления. Безоглядное следование экономической целесообразности и выгоде давно привело человека современного к торговле виртуальным товаром. Он давно торгует ценными бумагами, обязательствами, правами, знаниями, ( в средние века выкупал прощение грехов) не развивая при этом конкретные производства и технологии. Рынок при этом вырождается. Богатство быстро растёт, но в той же степени растут и противоречия искусственно взвинченного благополучия. И при малейших системных сбоях, или даже ошибках, вся мировая система экономических взаимоотношений может в одночасье рухнуть. При глобальном характере мировой экономики спастись отдельной стране невозможно, даже если она на самой периферии мировой системы. Выход один - нужны хоть какие-то правила игры, уменьшающие риски. Но то, что существующей порядок неизбежно закончится катастрофой, у Сороса не вызывает сомнений. Почему? Прежде всего по причине отсутствия морали в области экономики, точнее из-за полной утраты морали в бизнесе.
Мировое сообщество, приняв в 20-м веке простую американскую истину - раз богатый, значит умный, вернулось к средневековому иезуитскому лозунгу «цель оправдывает средства» как к методу накопления богатства. И при этом вся культура западного мира, формируемая во второй половине 20 века либо под прессингом , либо на деньги США, без каких либо поправок, развивалась в рамках этой «простой истины». Вполне естественно, что «простую истину» США приняли как оккупированные после второй мировой войны страны Европы, насмерть перепуганные сталинизмом и объединившиеся в НАТО, так и экономически зависимые страны. Страны с древними и богатыми культурами примитивный характер «простой истины» явно не устраивал. Тем более что, один из величайших мыслителей 20 века Махатма Ганди сохранение морали и культуры определил как условие развития общества.
Здесь можно сделать важный вывод: структура устойчивого развития представляется как единство системы жизнеобеспечения , культуры и морали конкретного этноса, нации или государства. Экономика при этом является базисом системы жизнеобеспечения. И всё это единство должно развиваться в граничных условиях сохранения баланса с окружающей средой, т.е. биосферой. При этом рыночные успехи экономики не должны превращать культуру в рекламу, иначе она утрачивает функцию развития общества и служит только развитию бизнеса. Эта модель справедлива для развития моноэтнического государства. Если речь идёт о суперэтносе, то развитие может означать и анннигиляцию этносов, если между ними нет согласия [ 5 ], т.е. самую примитивную войну, то что мы сейчас наблюдаем в Чечне, или в 18-19 веках в США.
Поскольку культура и мораль присущи отдельным этносам, нациям и государствам, то говорить о мировой культуре или морали можно только перечисляя составляющие культуры. И совсем уж необоснованно принимать культуру богатых сегодня стран как общемировую, поскольку для них характерна подмена культуры её суррогатом-- поп-культурой, которая является разновидностью рекламы и своеобразным индикатором деградации морали богатых стран.
При объективном рассмотрении задача устойчивого развития пока имеет характер политической декларации, поскольку нет международного документа с чётким определением этого понятия. Такой же приём использовался при введении «озоновых» и «парниковых» коэффициентов. Всё определялось большинством голосов участников по мере продвижения. Критерии оценки соответствия поставленной задаче, сравнения и методы достижения цели - всё относится на будущее. Участник по своей воле начинает игру без оговоренных правил, по типу рулетки, аналогично Монреальскому протоколу. В качестве ближайшей цели Кофи Аннан предлагает осуществить реализацию «глобальной» сделки между самыми бедными и «богатыми» странами: за 100 млрд. долл. бедные страны готовы пойти по рыночному пути развития [3]. Этим предложением Кофи Аннан оголяет политическую цель разработки идеи устойчивого развития. Она заключается в навязывании развивающимся странам рыночной модели, но не по Н. Д. Кондратьеву (1892-1938), с прогнозом, планом, анализом и целью, а по любому стихийному варианту, который обеспечивает сверхприбыли существующим лидерам, а «новичкам» остаётся довольствоваться «криминально-пирамидальными» плодами такого стихийного рынка, что очень хорошо известно по результатам последних десяти лет «рыночных реформ» в России.
Маловероятно что все «богатые» и все «бедные» страны согласятся с « бизнес-идеей» Кофи Аннана, поскольку очевидно, что политическая предназначенность задачи определена ещё и временем её появления, совпадающим с окончанием распада двух многонациональных государств - СССР и Югославии. Очевидны и модели для подражания- «богатые» страны Европы и Северная Америка. За декларативным характером сложнейшей задачи устойчивого развития скрылись серьёзные системные недостатки в развитии «богатых» стран. Прежде всего вырождение культуры, доведённой до уровня рекламы, «эластичная» мораль, по которой наркомания и гомосексуализм считаются чуть ли не основными правами цивилизованного человека а также гипертрофированный уровень потребления и связанный с ним непомерный внутренний долг каждой из «богатых» стран, и не только финансовый, сколько долг перед окружающей средой, превращённой в свалку мусора.
Ушедшему со сцены социализму тоже были присущи аналогичные системные недостатки. Культура финансировалась из госбюджета, поэтому она имела задачу не развития общества, а пропаганды социализма. Мораль, как и в западных странах, воспитывалась в человеке уже в зрелом возрасте на основе страха перед судом и тюрьмой. Поэтому государство имело гигантский аппарат охраны власти.
В итоге сегодня практически нечего предложить «бедным» странам в качестве примера устойчивого развития за деньги, которые просит Кофи Аннан. Эти деньги перейдут в долги, но развития не получится. Но при этом чиновный аппарат обязательно увеличится и у «бедных» и у «богатых». Есть ли выход? Несомненно. И дело не названии модели, а в свободе производителя материальных ценностей.
И рынок и труд должны быть истинно свободными. Модель «богатых» стран со значительным налоговым бременем хороша только для этих стран. Но для «бедных» , или для стран с переходной экономикой, модель совершенно непригодна, поскольку любые налоговые деньги съедаются чиновниками в соответствии с величиной налога, ими же и установленного. Единственная триада, которая может претендовать на бюджетное финансирование, так это армия, образование и медицина. Аппарат сам себя прокормит за счёт всякого рода разрешений, лицензий и таможенных сборов. И если к труженику в карман после всех видов налогов попадут 60-70% от заработанного, а не 20-30% как в «цивилизованных» странах, тогда этот труженик и начнёт финансировать культуру, а не рекламу или агитку и обучать морали своих детей с дошкольного возраста, когда мораль ещё прививается, а не давать взятки полиции и судьям на смягчение приговора своему взрослому, но аморальному отпрыску. Эта модель не нова, ей почти сто лет. Её экономическая часть показала неплохие результаты в дореволюционной России. Но стихийного, неуправляемого рынка, ни одна из экономически образованных стран, никогда не допускала! Сегодня это навязанный механизм окончательного развала стран с «переходной» экономикой.
У «бедных» стран, сохранивших свою культуру и мораль, шансы на устойчивое развитие выше, чем у «богатых», поскольку их экономика не деформирована искусственно поднятым уровнем потребления, поэтому они в значительной мере самодостаточны. Для их стабильности серьёзную угрозу представляет втягивание в мировую гонку за «богатыми» странами. Внешние финансовые вливания приведут только к росту коррупции в этих странах, безудержному росту аппарата и увеличению социальной напряжённости внутри страны.
По этой причине для развивающихся стран, как и для стран с переходной экономикой, единственной моделью устойчивого развития в тени супердержав является острожный изоляционизм, как безальтернативный вариант сохранения остатков культуры, морали и суверенитета. Это необходимо ещё и для того, чтобы вообще не потерять шансы на развитие. Важно найти решение этой задачи в цивилизованной форме, не влезая в долги к «богатым» странам даже в косвенной форме и не допуская развития стихийного рынка.
Призрачность успеха «богатых» стран впервые стала понятной после первого энергетического кризиса 1973 года. Тогда же стала очевидной и роль энергоресурсосбережения, как первого, и пока единственно понятного, условия сохранения относительно устойчивого экономического развития. Понятно, что это только часть задачи устойчивого развития, очень неполная, но наглядная и модная.
Сегодня этот критерий освоили политики и сделали на его основе фискальную часть Киотского протокола. Затем перевязали его с циклическим потеплением климата Земли, приняв эмиссию CO2 за единственную причину потепления.
Но эмиссия CO2 имеет прямое отношение к энергетике, и чем более технически развита страна, тем больше её промышленность эмитирует CO2. Для России вступление в Киотский протокол сродни катастрофе. В отличие от остального мира Россия пятьдесят последних лет развивала централизованные системы теплоэнергоснабжения в виде гигантских ТЭЦ. Раньше считалось, что высокий КПД на преобразовании тепловой энергии в крупных турбинах является признаком гарантированной выгодности и экологической чистоты. Теперь же, когда настали рыночные отношения и за отчуждённую землю, затопленные поймы рек, ремонты турбин, бесконтрольные тепловые потери и жульничество посредников приходится платить потребителю, гигантские ТЭЦ оказались просто разорительными как с точки зрения эксплуатационных затрат, так и с точки зрения сбережения энергетических ресурсов. Насущной стала проблема использования малых автономных систем теплоэнергоснабжения, теплопотери которых существенно меньше, а управление и контроль проще.
Таким образом экономическая ситуация заставляет Россию срочно избавиться от монопольного характера теплоэнергоснабжения, как неуправляемого , экономически невыгодного и очень ненадёжного для её северных условий. Поскольку большинство ТЭЦ работают на привозном топливе, нарушается один из важных принципов НООСФЕРЫ - не соблюдается баланс между возможностями природы и продуктами деятельности человека, живущего в этом регионе.
Возможно ли сбалансированное энергоснабжение в рамках идеи НООСФЕРЫ?
Вполне. Ресурс возобновляемого топлива в средней полосе России довольно велик.
До момента открытия месторождений нефти в Татарии тонна бензина была в 20 раз дороже тонны каменного угля, который в свою очередь по цене был близок к дровам. Промышленные и жилые помещения отапливались дровами, торфяными или угольными брикетами. Россия, как и Европа, имели несколько технологических схем по переработке природных углей, торфа и древесины в высококалорийное топливо и синтетический бензин. Отопительный газ и продукты переработки нефти появились после войны, и, имея низкую цену, изменили всю прежнюю энергетическую политику. С этого момента в России наступила эпоха централизованных систем теплоснабжения, но Европа не пошла по пути централизации теплоэнергоснабжения. В обоих случаях прежние собственные энергоресурсы отошли на второй план и добыча торфа, переработка лесного сырья, природных углей стали малорентабельными. Однако выгода от низких цен на привозные энергоносители привела к чрезмерному промышленному развитию и быстрому исчерпанию природных восстановительных сил. В итоге Европе пришлось пойти по пути рецессии из-за реальной опасности превратиться в промышленную помойку.
Мы наблюдаем сегодня подтверждение слов акад. В. Вернадского по поводу неизбежности прихода к ноосфере, как к условию выживания человека на Земле. На примере Европы мы видим, что даже за избыток топлива, пусть выгодный с экономической точки зрения, природа требует дорогую плату. Это не означает, что Европа непременно должна вернуться к довоенной форме получения энергии. Однако использование привозного топлива должно быть сбалансированным с природными возможностями. Приведённые соображения действительны не только для Европы. Они универсальны. Достаточно увидать любой промышленный район России, который чаще всего является обыкновенной пустыней с отсутствием следов былой природы.
К чести российской науки, ещё в 30-40-е годы были законченные решения проблемы теплоэнергоснабжения в условиях гармоничного сочетания природных ресурсов и деятельности человека, т.е. в рамках понятия НООСФЕРЫ. Таким примером является технология производства бездымных угольных брикетов, которая была блестяще выполнена профессором ЭНИН им. Г.М. Кржижановского Б.М. Равичем с сотрудниками. Суть её заключалась в том, что любые древесные отходы, торф, или даже мусор органического происхождения подвергается пиролизу, размолу и прессованию с добавлением природного катализатора. После чего в распоряжении рачительного хозяина природы появлялось недорогое бездымное топливо, которое окислялось по принципу каталитического горения, т. е. не имея пламени и давая в основном инфракрасное излучение и выделяя практически чистую углекислоту. Производство этого вида топлива без особых проблем выполняется в рамках природного равновесия при хорошо изученных массовых соотношениях. Так при санитарной очистке леса с одного гектара ежегодно получают 1,5-2 м3 древесины, пригодной для пиролиза. Выход деловой древесины и древесины топливного применения при переработке товарного леса также хорошо известен. Он близок к 50%. Зная, что на одного жителя России приходится 5 га леса, нетрудно посчитать, что в распоряжение каждого жителя природа ежегодно предоставляет не менее 8 м3 древесных отходов, из которых при желании можно получить около тонны угля. После брикетирования в распоряжении заботливого жителя России окажется эффективное топливо с калорийностью не менее 6000 ккал/кг, что почти эквивалентно полутонне бензина. Иными словами, даже не учитывая запасы торфа, у нас под ногами и в ближайшем лесу гниют запасы топлива вполне достаточные для безбедного гармоничного сосуществования с окружающей средой. Эти работы были закончены Равичем ещё до 1950 года. В 1952 году Минэнерго их закрыло, как неперспективные.
К сегодняшнему дню мало что изменилось по отношению к работам М.Б. Равича, но двадцать лет назад уже были созданы и работали безмашинные преобразователи инфракрасного и солнечного излучения с КПД 5-10% и выше (до15-18%). Это означает, что, добавив к углям каталитического горения безмашинные преобразователи, человек получает автономный источник теплоэнергоснабжения с реальным эксплуатационным ресурсом на уровне 50-100 тыс. часов! При этом 10 гектаров леса вполне достаточно, чтобы семейный человек в средней полосе России вел цивилизованный образ жизни в строгой гармонии с окружающей средой. Надо только чтобы Государство сказало, что это надо и помогло довести эту возможность до реализации, поскольку один человек наладить производство необходимого оборудования пока не сможет, хотя на Птичьем рынке в Москве умельцы и десять лет назад продавали преобразователи тепловой энергии в электрическую. Этот факт хорошо известен. Важно выполнить только одно условие- чтобы производство нового топлива не перешло под контроль очередной монополии или криминальных структур. Ключевые элементы систем жизнеобеспечения отдавать в руки бизнеса, не отягощённого понятиями морали, крайне опасно. Они должны строго охраняться Государством от извращений стихийного рынка.
Таким образом, можно обоснованно утверждать, что понятный сегодня энергетический базис устойчивого развития вполне может быть реализован в России в рамках основных требований понятия НООСФЕРЫ.
К понятию необходимости развития культуры и морали международное сообщество на уровне большей части населения придёт несколько позже, поскольку идеи великих мыслителей не «раскручиваются» так быстро, как поп-звёзды, а наглядные и убедительные доказательства в необходимости морали приходят к человеку, к сожалению, в конце его жизни. Хотя арабо-израильский конфликт или чеченская война более чем рельефно иллюстрируют необходимость морали как для политики, так и для участников этих событий. Очевидно также, если бы их убеждения были в рамках морали, основанной на нагорной проповеди Иисуса Христа и заповедей Л.Н. Толстого, то возможно и не было бы этих конфликтов. Кратко заповеди Л.Н. Толстого сводятся к пяти предложениям:
«Не оскорблять людей словом;
Воздерживаться от блуда;
Вперёд ничего не обещать людям;
Не платить злом на зло, терпеть обиды, отдавать рубаху;
Не делать зла врагам, говорить о них доброе».
Мораль, привитая детям в качестве убеждения, вполне достаточна для ликвидации большинства конфликтов в обществе. Об этом свидетельствует история Древней Греции, не имевшей Уголовного законодательства, поскольку мораль была убеждением, т.к. преподавалась детям в школе в качестве обязательного предмета. При этом торговля в Древней Греции была одним из основных видов деятельности, т. е. это была страна с развитыми рыночными отношениями.
Резюмируя, можно обоснованно утверждать, что ни Американо-Европейская, ни бывшая Советская модели развития не соответствуют идее НООСФЕРЫ, т.е. идее гармоничного развития человека и природы на основе разума и представлять их как модели устойчивого развития нет оснований.
Концепция перехода Российской Федерации к устойчивому развитию [4] также не выдерживает критики, в силу отсутствия в ней моральной и культурной составляющих, без которых она превращается в экономическую модель стихийного рынка с огромным полицейско-административным аппаратом, которому вечно будут противостоять развитые криминальные структуры.
Видимо каждой стране, как и прежде, методом системного анализа придётся разрабатывать свою модель, поскольку универсальных решений в этой области принципиально не может быть. Но необходимыми составляющими устойчивого развития были и остаются система жизнеобеспечения, базирующаяся на цивилизованной рыночной экономике , с культурой и моралью, которые обеспечивают цивилизованные рамки существования демократии и гарантируют гармоничное с природой развитие человека и общества. Рынок и труд при этом должны быть свободными от административного и криминального произвола.
Выводы.